Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Да, я действительно профессионал, уверена в большинстве публикаций. Большинстве… Однако, пара сделок с совестью на моем веку все же имелась. Но больше я не хотела разрушать и уничтожать. Мне хотелось творить и созидать! Именно об этом я и написала новое сообщение в своем блоге, в котором, к слову, сотни непрочитанных комментариев, в том числе и о моем последнем выступлении. Это был второй важный вопрос, с которым предстояло разобраться.
Я внимательно изучила предложения, поступившие от разных продюсерских центров и от нескольких частных инвесторов. Пример отца показал, насколько коротка жизнь и как неожиданно подкрадывается ее финал. Никогда не знаешь, какой день станет последним и мне хотелось, оборачиваясь назад, улыбаться и гордиться, а не плакать и стыдиться. Исправлять нужно сейчас, пока имеется такая возможность.
Мама не отвлекала меня от изучения документов, поскольку сама занималась растениями. Новый пациент настолько ее увлек, что она бурчала что-то себе под нос, делала какие-то расчеты, давила и резала траву, разглядывала ее под лупой и микроскопом, смешивала с порошками… В общем, готовила очередное спасительное зелье и выглядела при этом прекрасно!
Вернувшись к почте, заметила, что два предложения — от крупных международных центров, под чьим крылом выросли многие мировые звезды. Одно «но» не позволяло немедленно ответить им «YЕS!!!». Они требовали полного подчинения. Все, от сценического имени до репертуара, от цвета трусов до поведения на публике будут диктовать они. Кем я тогда стану? Всемирно известно певицей, которая сможет обеспечить свое будущее и будущее своих потомков на несколько поколений вперед! Но какой ценой?
Цена. Все в этом мире имеет цену, хоть и не всегда в денежном выражении. Хочу ли я стать такой, как Райан? Как худшая его сторона? А леди Гага или Мерлин Менсон? Каковы они на самом деле? Да и интересует ли кого-то их настоящая сущность? Мне кажется, эпатажность меняет людей настолько, что ты можешь забыть сам себя… Хочу ли я отказаться от себя? Ради чего? Денег и славы?
Поставила компьютер рядом и потерла глаза, пытаясь вспомнить, почему вообще начала петь. Мама рассказывала, что в детстве у меня был котенок и, когда он заболел, я впервые стала напевать. Пела ему песенки, пока тот не поправился. Потом стала петь родителям, когда они грустили или ругались, позднее — писать собственные стихи и накладывать их на совершенно нелепые примитивные детские мелодии, в которых ни гармонии, ни сочетания нот, ни композиции. Только искренность. Но мама сохранила видео, на котором маленькая шестилетняя Лира, держась пальчиками за подол лилового платья в ирисах, поет песню:
«С днем рожденья, родная, я тебя люблю!
С днем рожденья, мамуля, тебе пропою.
Пожелаю здоровья, много-много добра!
С днем рожденья, родная, ты совсем не стара!»
Я смахнула с глаз набежавшие слезы и усмехнулась, вспоминая, как гордилась тогда собой и с каким наслаждением радовала маму песней собственного сочинения. На видео родительница плакала от счастья и спрашивала отца, все ли он снял… Вот для чего я начала петь: чтобы делать людей счастливыми. Чтобы дарить свою искренность. Каждая моя песня — это история жизни, история любви, история боли, которая обязательно найдет и находила отклик в душах слушателей. Я это знала по их комментариям, реакциям, читала по глазам. И этот взгляд! Нет… Его невозможно променять на миллионы. Лучше пусть меня слушает всего тысяча человек, но мои песни буду жить в их сердцах, чем миллионы будут повторять пустые нескладные фразы, любуясь моей задницей на глянцевых постерах.
Я ответила абсолютно на все письма и предложения вопросом: кто готов оставить мою индивидуальность и предоставить право голоса. Из девяти предложений осталось три. Два из Дирлии и одно от международного продюсерского центра «М-stаr», о котором, впрочем, я прежде ничего не слышала. Однако, условия, которые они были готовы предоставить, подозрительным образом подходили под мои мечтания. Либо это чудесный подарок небес, либо очередная шутка злых богинь…
Я решила, чтобы не наделать ошибок, усмирить гордость и воспользоваться предложением Райана. Спросить его совета. Недалеко от больницы нашла салон печати, в котором распечатала заинтересовавшие предложения, подчеркнув спорные моменты.
Вечера ждала с волнением и беспрестанно крутила кольцо. Сердце заходилось, клокотало в горле, не давая ни есть, ни пить, ни даже дышать нормально. Мама загадочно улыбалась, глядя на меня, но ничего не говорила и не спрашивала. Удивительная мудрость и чуткость. Хотела бы и я обладать такими качествами.
Наконец, из-за угла показались доктор Штайцингер и Райан в своем маскарадном костюме медицинского работника. Казалось, я забыла как дышать…
Как и просил Макнамара, я и словом никому не обмолвилась о том, что он помогает моему отцу, который, кстати, до сих пор не пришел в себя. Мужчины, поздоровавшись, скрылись в его палате, а мы с мамой вновь остались в коридоре. Такова женская доля: ждать, переживать и надеяться на лучшее. Сначала была тишина, затем начались крики. И не такие, как утром, а куда более громкие и продолжительные. У меня даже душа леденела, ведь, в отличие от мамы, я знала, что происходит в комнате. Моему отцу выжигают плоть и, если Райан делает это без какой-либо анестезии, значит, применение таковой невозможно. Вот она — цена возможного волшебного исцеления.
Хорошо, что в этот момент рядом была мама, иначе я бы сошла с ума от переживания. Мы обнялись и тихо плакали, не в силах перенести отцовских криков. Когда все стихло, стало еще страшнее. Что означала тишина? Что она несла? С какими лицами выйдут Райан и доктор Штайцингер? А, что, если мой отец… Нет! Даже думать об этом не хочу!
Открывшаяся дверь заставила вздрогнуть. Я едва не потеряла сознание, когда Райан подошел к маме и сел рядом с ней на диван. Это конец. Сейчас он скажет, что папы больше нет. Крупные капли разбились об пол, как и мое сердце. Не в силах слушать, я поднялась и бросилась бежать, не разбирая дороги, размазывая по лицу жгучие от страха и боли слезы. Это не может быть правдой! Папа… мой милый, добрый, самый лучший на свете папа не мог оставить меня вот так! Я упала на кровать в нашей комнате и, закрывшись одеялом, рыдала, рыдала, рыдала. Не знаю, сколько прошло времени, но меня привел в себя добрый мамин голос:
— Лирочка, дорогая. С папой все хорошо.
Прозвучавшие слова казались неправдой, но мгновенно остановили безудержный поток слез. Я достала голову из-под одеяла и, громко всхлипнув, посмотрела на маму. Она улыбалась:
— Ты просто пытаешься меня успокоить…
— Зачем мне это? Молодой доктор сказал, что все прошло хорошо, но ближайшие пару дней Ромулу нужен абсолютный покой. Возможно, он даже будет без сознания, под питательными капельницами, на аппаратах, которые заметят мельчайшее изменение. Через два дня доктора вернутся, чтобы проверить, как у него дела.
— Правда?
— Правда, — она поцеловала меня в щеку и кивнула в сторону двери. — Доктор хочет поговорить с тобой.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
